Она была мелкая. Не в смысле возраста, а в смысле роста и телосложения. Бледнолицая, перепачканная в грязи и крови, в порванной одежде, с крепко-крепко зажмуренными глазами и наушниками в ушах. Наушники пришлось выдернуть, а девчонку встряхнуть, чтобы пришла в себя. Сначала встряхнул, а потом запоздало подумал, что зря. У нее могут быть раны или переломы.

Переломов не оказалось. Он, конечно, не великий спец, но ведь стоит она на своих ногах, и руками машет вполне активно, и глазами хлопает. А глаза красивые – синие, с темным ободком, словно отфотошопленные. Глаза красивые, а взгляд такой, словно там, на дне оврага, она увидела привидение.

Вот только не привидение…

Почему он ей поверил? Павел и сам не знал. Захотелось приключений? Может, и захотелось. Да и не верил он! До тех пор не верил, пока не спустился в овраг, пока не увидел сначала руку, а потом истерзанную спину с крыльями…

В тот момент он тоже почти поверил в привидения. Или в ангелов. Мертвых ангелов. Вот только эта лежащая лицом вниз девушка не была ангелом, и крылья ее оказались ненастоящими. Проволока… Тонкая, почти изящная работа. И налипшие на нее листья, словно перья…

Убраться бы отсюда как можно быстрее! Потому что тут, на дне мира, дышать вдруг стало тяжело, словно воздух здесь был разреженный, как в горах. Но Павел не убрался. Он, идиот такой, ткнул подобранной веткой в ворох прелой листвы. И ветка за что-то зацепилась. Он потянул и вытянул… Еще одно проволочное крыло. Уже не такое блестящее, тронутое ржавчиной, но все равно красивое. Было бы красивым, если бы он не знал, к чему оно крепится.

А ноги вдруг потеряли опору и заскользили вниз, прямо туда, к мертвым ангелам. И если бы не страховочная веревка, он бы, наверное, запаниковал, как та синеглазая девчонка, что осталась ждать наверху. Ему тоже нужно наверх, потому что в легких совсем не осталось воздуха.

Полицию они ждали полчаса. Сидели, прижавшись друг к другу плечами, слушали музыку, каждый в своих наушниках. Разговаривать не получалось, все разговоры неминуемо свелись бы к тому, что они нашли на дне оврага.

Сначала им не поверили, но проверить все равно решили. В овраг спустилось сразу несколько человек. Спустились и увидели всё собственными глазами. А дальше все резко ускорилось. Их с Юлькой допрашивали сначала вместе, потом по отдельности. Потом в овраге появилось еще больше людей в форме: полицейские, спасатели, криминалисты. Их было так много, что широкая терраса неожиданно показалась узкой, как горная тропа. И про них с Юлькой все словно бы забыли, не до них стало.

Начало смеркаться, и на дне оврага зажглись мощные переносные фонари. Сюда, в овраг, уже стекались любопытные. Слухи и сплетни в маленьком городке разлетаются быстро. Слухи разлетаются, любопытные слетаются. Один вон рвется. Дикий какой-то, расхристанный, в байкерской экипировке. А Юлька вдруг сжалась, попыталась спрятаться Павлу за спину.

– Кто это? – спросил он вполголоса.

– Это Макс. Мой… дядюшка.

На доброго дядюшку байкер ну никак не походил. Да и рвался он не к любимой племяннице, а к краю оврага. Отшвырнул сначала одного полицейского, потом другого, ломанулся вниз. Без всякой страховки ломанулся.

Испуганно вскрикнула Юлька, прижалась лбом к Пашиному плечу, затаилась. А он таиться не стал, шагнул к краю террасы. Сейчас, когда остальным не до них, можно и рискнуть. Да и что это за риск?

Со дна оврага доносились крики и ругань. Кто-то матерился, кто-то вызывал кого-то по рации, а кто-то кричал. Это был такой отчаянный крик, от которого закладывало уши и останавливалось сердце. Кричал тот самый байкер, дядюшка Макс. И как-то сразу стало понятно, что среди мертвых ангелов с проволочными крыльями он нашел своего…

Он нашел, а девчонка с синими глазами еще только готовилась найти…

Павел успел в самый последний момент ухватить ее за руку, оттащить от обрыва. Она бы шагнула в пустоту вслед за этим своим байкером. Павел тащил, а она вырывалась, остервенело и отчаянно, но молча, ни звука не проронила. И сила в ней была неожиданная для такой тщедушной комплекции. И глаза… больше не синие, почти черные из-за огромных, на всю радужку, зрачков. А в зрачках этих всего на мгновение Павлу почудились крылья, проволочные крылья с листьями вместо перьев.

– Эй! – Сейчас он испугался едва ли не сильнее, чем тогда на дне оврага. – Эй, в себя приди, ненормальная! Куда ты смотришь? На меня смотри!

Не смотрела, бормотала что-то себе под нос, вырывалась. Пришлось ударить. Легонько, по щеке. Ну не знал он, как еще можно остановить эту тихую, а оттого особенно пугающую истерику!

Наверное, у него получилось, потому что она перестала вырываться и взгляд ее сделался осмысленным. Ну, почти…

– Семеро, – сказала она шепотом и всхлипнула.

– Что – семеро? – Заговорила – уже хорошо. Понять бы еще, о чем она.

Вот только до разъяснений девчонка не снизошла, молча высвободилась из его совсем не дружеских объятий. Из объятий высвободилась, но за руку он ее все равно взял очень крепко.

– Давай без глупостей. – Он злился. Злиться было проще всего. Гораздо проще, чем слышать этот вот животный почти крик.

– Эй, молодежь, у вас все в порядке? – К ним подошел человек в штатском, но с военной выправкой, внимательно посмотрел сначала на Павла, потом на Юльку.

– В порядке. – Юлька снова затаилась. Ну и хорошо. – Что это с ним? – Павел кивнул в сторону оврага.

– Невеста у него пропала полгода назад. – Человек в штатском закурил. – Полгода назад пропала, а сейчас вот, похоже, нашлась… – Он глубоко затянулся, а потом сказал с досадой: – Как же мы такое пропустили-то, а?

В кармане его пиджака запиликал мобильный, и мужчина отошел в сторону, не выпуская из зубов сигарету, принялся что-то тихо и зло говорить в трубку. Павел расслышал не все, но многое.

– …Пока семь тел. Да что я тебе, Миша, сейчас без детального осмотра могу сказать про временные рамки? Широкие временные рамки! Широчайшие! Останки есть уже скелетированные… Серийник… Да, в нашем тихом омуте… Все, не могу говорить, перезвоню!

– Откуда ты знала? – Павел дернул застывшую Юльку за руку. – Про семь тел.

– Я не знала. – Она глянула на него с удивлением. Искренним таким удивлением.

– А про невесту дядюшкину знала?

– Я и про дядюшку-то узнала только месяц назад. – Она высвободила свою руку. – Представляешь?

Он не представлял. Собственного дядюшку, Павла-старшего, он знал с рождения. Знал, навещал, иногда, вот как сейчас, останавливался погостить на пару недель. У Павла-старшего был свой бизнес – турбаза на берегу водохранилища. На турбазу из года в год приезжали только завсегдатаи: любители рыбалки, охоты и турпоходов. Уже и не клиенты даже, а почти друзья. Вот и Павел приехал, проветрить мозги после успешного, но тяжкого поступления в институт. Проветрил…

– …Да там яма внизу оказалась три на три метра. – А это уже спасатели. Тоже курят, тоже нервничают. – Деревья, вишь, какие? Листвы полно! Слоеный пирог… Листики… девочки… листики… Если бы та малая в овраг не свалилась, и не нашли бы никогда. Кто ж думал, что там такое?..